УАЗДАО или ДАО, выраженное руками - Страница 82

Нас встречали. Пара молодых ребят в подозрительно чистых полукомбезах с каким-то неизвестным мне логотипом на спине. Твою подвеску, ну какой нормальный механик будет ходить в КРАСНОЙ спецодежде? На ней же любое пятно видно! Однако эти как-то справлялись, шурша деловито, как операторы питлайна Формулы 1. Один подбежал к Патру и ловко заменил на нём госномер на более широкий и короткий, с чем-то типа прямоугольного QR-кода — ну, или, возможно, переусложнённого иероглифа. Второй подбежал к УАЗику, сунулся — и завис… Ага, хуюшки! Открутил один такой! ещё с тех пор, как гаишники стали скручивать номера, как меру обеспечения штрафа (сначала за отсутствие техосмотра, потом за отсутствие страховки), я завёл себе полезную привычку закреплять их так, чтобы любая сволочь обломалась. Поэтому, когда у нас пошла мода воровать номерные знаки, возвращая их за выкуп, я уже только посмеивался — у меня их и болгаркой не враз срежешь. Тем более, что у УАЗа бампер железный и номер туда заглублён… Потыкавшись в гладкую круглую головку хитрого калёного болта, мальчик в красном только руками развёл. Пришлось мне вылезать и вытаскивать из багажника свой «сундучок со сказками» — малый тактический полевой набор инструмента. К счастью, нужный хитрый ключ под закрученные изнутри бампера фигурные «противоугонные» гайки оказался с собой. А ведь мог и не взять — ну, обычно-то номера в дороге снимать не приходится. В общем, пришлось повозиться. Новые номера были толщиной миллиметров пятнадцать, явно с каким-то содержимым внутри и не подходили по креплениям, но у красноштанных механиков были готовые переходные пластины. Видать, операция привычная. Хозяйке, так сказать, на заметку… Закрепили уже обычными болтиками на десять, чего уж теперь выпендриваться. После этого один из местных засунулся в кабину и прилепил на лобовик вверху, рядом с зеркалом заднего вида, какую-то плоскую широкую коробушку, навроде планшетки, сориентировав её вертикально. Всё это действие происходило в полном молчании. Немые они, что ли?

С тихим шуршанием поползли, убираясь в стены, ворота бокса, и я вдавил кнопку стартера.

— Зелёный, ответь Патру! — рация.

— На приёме, приём.

— Держись за нами, слушай рацию. Тут правила немного похожи на ваши, но различия есть, так что внимательно. Зато гаишников нету!

За воротами оказались короткий коридор и спиральный пандус вверх. Три или четыре витка — впереди раскрылись ворота, коробочка на стекле пискнула, высветив какой-то синий символ, и мы выехали на широкий проезд местного Гаражища. Клянусь торсионами моего первого «Запорожца» — это был рай. Валгалла для механиков, которые встретили смерть в слесарной яме с болгаркой в руке.

Идеальный асфальт непривычно тёмного, с какой-то даже синевой, цвета. Идеальная ярко-жёлтая разметка отмечала центральные полосы для проезда и заездные-выездные карманы перед боксами. Идеальные ряды боксов с автоматическими воротами имели три этажа в высоту и чередовались со стеклянными витринами каких-то торговых точек — в некоторых из них угадывались пункты общепита — один даже с выносными столиками, за которыми сидели люди в ярких комбезах. Они уставились на нас так, будто мы были магараджами на слонах посреди Урюпинска, но и только. Никто даже телефончик, чтобы сфоткать нас, не достал — неужели у них нету телефончиков?

Остальные торговые точки, я думаю, торговали инструментом и всякими железками. Во всяком случае, изображение покрышки на витрине я опознал без труда, несмотря на то, что все надписи были на неизвестном языке каким-то очень непривычным угловато-острым шрифтом. Навстречу прошуршал автомобиль… — ну, наверное, автомобиль, что же ещё? — и это было идеальное чудо совершенства. Я даже не знаю, как вам это описать… Как описать словами шедевр? Ну, представьте себе Phantom Coupe 1925-го года выполненный в стилистике Bugatti Veyron 2005-го и покрашенный в глубокий, как Марианская впадина, синий цвет с искрой и градиентами. Представили? Теперь представьте, что на самом деле машина была в сто раз прекраснее. Не смогли? Тогда вам повезло. Потому что увидевший такое больше не сможет жить спокойно, обречённый на вечные страдания. Так в греческих мифах мучились смертные, попробовавшие амброзию на Олимпе — любая другая еда после неё казалась козьим помётом. Я сразу почувствовал себя чумазым кочегаром в драных лаптях, восседающим на самопальном паровозе имени братьев Черепановых. Чудное видение притормозило, непрозрачное стекло покатого бока всосалось куда-то в сторону крыши и сидевшая там дама… — хотелось бы сказать, что она была столь же прекрасна, как её автомобиль, но нет — весьма средней внешности тётка с неестественно белыми волосами. Эта тётка успела, проезжая, показать нам в окно фигуру из пальцев, промежуточную между факом и знаком «окей».

— Издевается, падла крашеная! — возмутился Пётр.

— Спокойно! — отозвалась рация, — Не обращайте внимания, это жест одобрения. У нас на машинах знаки клуба раритетных автомобилей, для них большие послабления в правилах.

Ну да, логично, у нас тоже радостно приветствовали бы проезжающий по улицам «ГАЗ-А» или «Руссо-Балт». Я приободрился, стараясь представить себя не водителем старой рухляди, а коллекционером раритетов. Получалось не очень, но я почти сразу отвлёкся, ведь мы выехали из Гаражища на шоссе. На выезде я увидел такую дивную штуку, что все прочие мысли вылетели из головы. Видели когда-нибудь разворотный круг для тепловоза? Такой кусочек железной дороги с рельсами, на которые заезжает тепловоз — и она разворачивается вместе с ним на таком как бы рельсовом круге? Честное слово, не знаю, как лучше описать, погуглите, что ли, по фразе «Разворотные сооружения ЖД». Так вот, здесь таким же образом был устроен перекрёсток! Мы остановились перед невысоким красным барьером, за которым дорога кончалась, пересекаемая пешеходной дорожкой. За ней была четырёхрядная дорога, по которой ехали машины. Большая часть из них была менее прекрасна, чем встреченный нами в Гаражище шедевр, но тоже ничего себе. Через пару минут раздался короткий зуммер — и едущие машины стали тормозить, останавливаясь в размеченной частыми жёлтыми полосками зоне. Зуммер прогудел трижды — перед ними вырос такой же красный барьерчик, какой только что исчез перед нами. Коробочка на стекле издала мелодичную трель, на ней зажглись два острых зелёных треугольника — один показывал вперёд, другой вправо, — а дорога… повернулась! Участок шоссе, перпендикулярный нашему движению, провернулся на огромном круге и стал продолжением нашего выезда, а пешеходы получили возможность пересечь шоссе по своей дорожке. Теперь мы могли ехать вперёд и направо, для этого на круге был угловой сектор.