Я был шокирован:
— Но почему с ними так поступили? Ты говоришь, что это не катастрофа, значит, их целенаправленно убили?
— Это долгий разговор, — ответил Андрей, — Пойдём к костру, посидим, выпьем. Печальную историю этого среза лучше воспринимать не на сухую.
Одну из декоративных площадок этого большого и некогда дизайнерски-ухоженного участка варварски превратили в походный бивак троглодитов. Посередине горел большой костёр, рядом с которым расположились четыре человека. Одного из них я уже видел — тот самый эталонный наёмник с рекламного плаката. Остальные выглядели попроще, но куда более кровожадно — уже потому, что здорово перепачкались, разделывая здесь же, на выложенной красивой мозаичной плиткой дорожке, небольшого оленя. К костру были подтащены лёгкие садовые скамейки из витого прутьями золотистого металла, рядом располагался и грубый самодельный мангал, явно вырубленный из корпуса какого-то прибора. Один из присутствующих, бородатый квадратный мужик лет сорока, в старом выцветшем камуфляже, перекладывал туда недогоревшие угли из костра, оперируя изящным каминным совочком. ещё один, маленький и чернявый, в кожаной жилетке, татуированный по всем видимым поверхностям — чисто Los Zetas, — отрезал от туши куски весьма опасным на вид ножом, подавая их четвёртому, который тоже орудовал немаленьким свинорезом, разрезая их на кусочки поменьше и насаживая на какие-то монструозные шампуры. Этот четвёртый был и вовсе негр баскетбольных пропорций. Разгрузка на голое тело, длиннющие ноги в роскошных коркорановских берцах и неизменная бейсболка, надетая козырьком назад. Он весело скалился, сверкая белыми зубами в сгущающихся сумерках, и единственный отреагировал на моё появление, помахав приветственно рукой и сказав: «Хай». В руке был зажат нож, но ничего угрожающего в жесте не было. «Хай» было сказано типично по-американски, но делать выводы я не спешил. Кстати, у всех четверых на поясах были пистолеты — я не слишком разбираюсь, чтобы определить какие, но определённо не ПМ. У меня есть несколько знакомцев, неистово дрочащих на короткоствол, которые немедленно определили бы производителя, модели и калибр, а потом битых полчаса перечисляли бы их достоинства и недостатки, по сравнению со своими любимыми пушками, которые они, как и полагается знатокам, видели только на картинках. Я же не вижу смысла забивать себе голову информацией, которая мне никак не может пригодиться в стране, где личное оружие запрещено.
Я вообще двойственно отношусь к оружейному легалайзу — с одной стороны, не хочется, чтобы кто попало таскался со стволом, потому что люди, как статистическое большинство, идиоты. С другой стороны, было бы иной раз и недурно иметь возможность держать под рукой ствол — именно потому, что люди, как статистическое большинство, идиоты. Впрочем, это не тот вопрос, по которому я стал бы как-то глобально беспокоиться. Лично я никогда не испытывал практической необходимости в оружии, а в войнушку наигрался в армии. Если мне в руки попадёт пистолет, то куда нажать я найду, но лучше бы такой необходимости не возникало.
Впрочем, эти ребята смотрелись со своими пистолетами очень органично, видно было, что штука для них привычная. Тем не менее, это определённо были не бандиты, тех я на раз отличаю, насмотрелся в 90-е. Даже этот, татуированный, в коже и пирсинге, хотя и похож на члена мексиканского наркокартеля из кино, но всё же нет, не такой. Не бандиты, не кадровые военные и не охранники. А кто? Не знаю, мой жизненный опыт в этой области ограничен. Просто какие-то серьёзные ребята с пушками. Мало ли всяких людей на свете? Эти — вот такие. И я готов поспорить, что все они не местные. Не из этого, как говорит глойти, «среза». Крокодилы в лужах не водятся.
Андрей расположился на скамейке и широким жестом пригласил меня поступить так же. Негр своими здоровенными граблями баскетболиста подхватил веер шампуров и сунулся было к мангалу, но коренастый бородач в камуфляже перехватил его, буркнув на чистейшем русском: «Уйди, абизян, это тебе не барбекю». Забрал шампуры и начал аккуратно их раскладывать, то поддувая на угли, то отгребая их в сторону совочком. Негр на «абизяна» то ли не обиделся, то ли просто не понял. Сверкнул белыми зубами, покивал бейсболкой, сказал: «Ок, Пит» и плюхнулся на скамейку, вытянув длинные, как у страуса, ноги к огню. «Мексиканец» завернул остатки оленьей туши в брезент и куда-то поволок, а «наёмник» поддержал свой классический имидж, достав из разгрузки большую сигару «а-ля Шварценеггер» и раскурив её от «зиппо». Притащился «выгоревший», бросил дрова возле костра и завис, глядя в огонь. Негр что-то кратко, но повелительно сказал ему на местном, и тот так же, без малейшего выражения на лице побрёл в дом. Если не присматриваться к деталям — так и вовсе милый пикничок на природе получился.
— Ты обещал рассказать, что случилось с этим «срезом», — напомнил я Андрею.
Тот покивал, уселся поудобнее и приступил. Пока он рассказывал, вернулся отмывшийся от крови «мексиканец», бородатый «Пит», а на самом деле Пётр, зажарил вкуснейшую свежатину на углях, аутичная жертва виртуальности Криспи притащила две упаковки незнакомого, но вполне приличного пива в бутылках, сама, впрочем, пить не стала, да ей никто и не предлагал. Постояла и ушла обратно. Пётр слушал рассказ Андрея, иногда кивая в знак согласия, негр и «наёмник» молча наворачивали мясо, «мексиканец» же оказался никаким не мексиканцем, а вовсе жителем другого среза, не этого и не нашего. Когда начали пить пиво, Андрей нас всех всё же представил друг другу. Пётр предсказуемо оказался русским, «наёмник», несмотря на свой голливудский типаж, носил имя Саргон и был, похоже, каким-то не то арабом, не то вовсе ассирийцем, негра банально звали Джоном, и он действительно был афроамериканцем, небось ещё и морпех какой-нибудь. И уж с баскетболом можно даже не спрашивать — только мёртвый негр не идёт играть в баскетбол. Похожего на мексиканского наркоторговца «иносрезовца» звали сложно, но, по словам Андрея, он отзывался на всё же мексиканское имя «Карлос». Не знаю, при мне он не отзывался вообще ни на что, молча потягивая пиво и не подавая вида, что что-то слышит и понимает. Хотя между собой компания общалась преимущественно на русском, которым в разной степени владели все присутствующие. Это было довольно необычно. В наших разноязычных компаниях общим обычно становится более простой английский. Я предположил, что это из-за Андрея, который по-русски говорил, как на родном, а знал ли он английский, неизвестно. Всё-таки он был главным, остальные явно держали дистанцию.