УАЗДАО или ДАО, выраженное руками - Страница 11

— О! — вдруг просиял Сандер, — Я ииду Йози!

— Кого приведёшь? — спохватился я на секунду позже, чем надо. Сандер уже смылся, снова продемонстрировав удивительную способность исчезать из поля зрения. А, впрочем, не до него было. Оставив тщетные попытки слышать неслышимое и устав буровить взглядом мотор, я, вздохнув, полез под машину ковыряться в подвесках. Это, знаете ли, практически отдых. Слегка похоже на пляжный курорт. Я лежу на песочке, перед гаражом, от солнца меня закрывает УАЗ, а на открытые части тела я наношу разнообразные смазки…

Это называется «шприцевание» — навык у нынешних автовладельцев утраченный. Для начала я разобрал рулевые шарниры и заменил их начинку.

Ну… часть начинки. Я, наивный, считал, что у меня есть ремкомплекты рулевых шарниров. Но предыдущий владелец, оставивший их мне в наследство, был из тех странных людей, которые зачем-то покупают откровенно поганые запчасти. Не знаю, зачем они это делают. Наверное, они тайные мазохисты и копрофилы.

Вскрытие показало, что в большинстве случаев лучше оставить старые пальцы и вкладыши, заменив только резинки и гайки. И, разумеется, прошприцевав всё.

О, это сладкое слово “шприцевание»! Как наивны и невинны нынешние водители, никогда не видевшие литольного шприца! Не вонзавшие его в шприц-маслёнку, не наблюдавшие, как лезет из узла старая смазка, замещаясь новой… Что-то есть в этом нативное, архетипическое, отражающее глубинное (я б даже сказал интимное) взаимоотношение водителя с машиной.

Шприцевание подают как серьёзный недостаток старых машин, но как по мне — это просто другое отношение к жизни, не испорченное цивилизацией одноразовых вещей.

В УАЗе очень мало что требует замены по износу. Практически любой узел может быть починен — быстро перебран на коленке самым тупым солдатом-срочником в чистом поле под обстрелом при помощи молотка, пассатижей и известной матери. Есть расходники — резинки. Остальное — сталь и чугун, причём всё разбирается, раскручивается, вынимается и отсоединяется.

УАЗ — автомобиль прошлого века не только по году выпуска, но и по концепции отношения человека и мироздания. Автомобиль эпохи недостаточности ресурсов. Того времени, когда всего было мало и всякая вещь была ценна и слабозаменима. Именно с этим связан тот факт, что ему уже больше тридцати лет от роду, и ничто не мешает проездить ещё столько же. Не техническое совершенство тому причиной, отнюдь — какое там, нафиг, совершенство, я вас умоляю, — а концептуальная установка на бесконечный ремонт. УАЗ никогда не бывает полностью исправен, но пребывать в этом состоянии он может практически вечно. Пока хозяину не надоест чинить. Это не делает его лучше современных машин, столь же малотребовательных к вниманию, сколь и неремонтопригодных. Это просто другой подход, порождённый другой эпохой, когда ресурсов было мало, а времени много.

Примерно на рубеже 50-60-х годов ХХ века произошло нечто фатально важное для человечества, но до сих пор мало кем понятое — цели, поставленные перед собой аграрно-индустриальными социумами, были достигнуты. Человечество пришло к тому, к чему стремилось всю многотысячелетнюю историю — и теперь не знает, что делать дальше.

Вся история человечества, от первой палки копалки и первого племенного вождя — это история борьбы с голодом. Как всякий биологический вид, человечество всегда боролось за физическое выживание в условиях пищевого дефицита. Это была единственная и сверхценная мотивация — накормить себя и детей. Голод был постоянным спутником человека, и даже развитая кора головного мозга стала лишь инструментом, позволяющим худо-бедно обеспечивать себя пищей в любых условиях. Дефицит пищи является нормальным явлением в природе и естественным регулятором популяций, и только человек сумел этот регулятор сломать. В середине прошлого века случилось страшное: дефицит пищи был окончательно ликвидирован в большей части обитаемого мира. Во всяком случае, в значимой его части. Отныне, как бы ни сложилась жизнь человека в цивилизованной части мира, он определённо не мог умереть с голоду.

Тысячи лет сверхусилий всего человечества — войн, передела территории и ресурсов, великих переселений и великих открытий, технического прогресса и индустриализации — зачем? «Чтобы наши дети не голодали, как мы!» И вот, пожалуйста, впервые они не голодают. Уже три поколения выросли в условиях изобилия еды.

Некоторое время ситуация ещё катилась по инерции, пока были живы те, кто помнил голодные времена — их, говорят, невозможно забыть. Эти люди ещё долго были сначала движущей, потом руководящей силой прогресса. Прогресса, потерявшего смысл, потому что цели его были достигнуты. Они совершали великие вещи и значительные открытия, ещё более укрепляя ситуацию изобилия и окончательно лишая происходящее всякого смысла, но уже их дети упёрлись в непреодолимую стену вопроса «зачем»? Зачем это всё, когда и так каждый человек сыт? Чем занять всех этих людей, если 10 % населения легко может прокормить остальные 90 %?

Индустриально-аграрная Цивилизация всё больше превращалась в чудовищной мощности приводной механизм, с которого вдруг сняли нагрузку — и он вот-вот разлетится на части, как разогнанный до предельных оборотов маховик. Умные люди это быстро поняли и начали придумывать разные методы спасения от цивилизационной «катастрофы изобилия». Самым простым решением оказалось пустить большую часть пара в свисток, изобретя потребление ради потребления. Бесконечная спираль создания-удовлетворения и снова создания новых потребностей в целом неплохо справлялась с утилизацией избыточного производственного потенциала, тем более, что и сам потенциал стали интенсивно сливать в те страны, где воспоминания о голоде ещё были очень свежими. Однако серьёзный недостаток этой системы — положительная обратная связь, всё более уверенно вгоняющая экономику в автоколебания, — выявился уже позднее. До какого-то момента систему спасал внешний подсос ресурсов и слив излишков вовне — но чем дальше, тем меньше в мире остаётся ресурсов и места для слива.